ВВЕРХ в фокусе: Саша

Меня зовут Александр Александрович, Саша или просто Саня. Я студент первого курса Московского государственного технического университета гражданской авиации и тот, чьё интервью вы сейчас читаете.

Как ты оказался в коррекционной школе? 

Если бы мне давали пенни каждый раз, когда я слышу этот вопрос, то был бы мультимиллионером.

В школу в первый класс меня собирала мама: нарядила в красивый костюм, а отец купил ботинки. Обратно же приходит оборванный сын с торчащей рубашкой и порванными штанами. Что тогда произошло – я не помню: возможно, подрался или по деревьям где-то лазил, поэтому мнение у учителей было обо мне не очень. В школе нужна дисциплина, а я был всё время себе на уме. Я был очень пухлым, самоуверенным, самовлюбленным и ужасно избалованным.

Если меня кто-то обижал, я воспылал: становился красным и шёл с кулаками, в том числе со старшими. Этим часто пользовались дети, которые издевались. Я противостоял, дрался, и за это меня исключали. За первый класс я поменял где-то четыре школы. В какой-то момент я дрался с парнем, который оскорбил меня и нас разнимала учительница. Она пыталась остановить меня, когда я хотел врезать тому парню, поэтому я укусил её. После этого меня отчислили.

Чтобы попасть в коррекционную школу, тебе нужно получить от двух-трёх преподавателей плохую рекомендацию. Я получил от учителя физкультуры и от того учителя, которого я укусил. В школу приходил психолог, пара минут общения и вот ты уже приписан к ПНД. Мне тогда поставили диагноз – умственная отсталость слабой степени (узнал о поставленном диагнозе и о том, что состою на учете в ПНД я только в 2019 году, когда пришел в военкомат). Она рекомендовала родителям отправить меня в коррекционную школу, и они по глупости согласились, потому что не понимали, что это. Главное – хоть куда-то меня пристроить.

Период депрессии 

В конце 4-го класса я начал осознавать, что нахожусь в коррекционном классе, и что с этим нужно что-то делать. Это был 2011 год, когда не стало отца: он разбился на мотоцикле. До этого момента я никогда не задумывался о смерти. Когда я осознал, где нахожусь, у меня началась депрессия. Я задавал себе вопросы: “Как я до такого докатился? Что мне теперь делать?”, – винил и себя, и родителей, но больше, конечно, себя, потому что по своей же глупости угодил в эту ситуацию.

Я просил перевести меня в другую школу или хотя бы в старшие классы, на что в школе шёл отказ. Аргументы такие: в старших группах много людей, мест нет, либо говорили, что недостаточно знаний. Постоянно думал: “Я просто теряю время”. Меня это очень раздражало, особенно когда общался со своими знакомыми, друзьями с района: пока они рассказывали, как проходят квадратные уравнения, изучают что-то интересное, я не мог рассказать абсолютно ничего. В коррекционной школе, по сути, программа начальной школы растянута на 9-ть лет: ни физики, ни химии, ни информатики мы там не проходили.

У меня по физ-ре была огромная папка с медалями и грамотами, штук 50, но на каждой грамоте написано «коррекционка», и, мне кажется, что я кого-то обманываю: соревнуюсь с ребятами, у которых правда какие-то проблемы, а у меня ведь их нет, и мне было стыдно за это. В какое-то время я хотел некоторые награды выкинуть, потому что они были “коррекционные”, но какие-то грамоты были обычные, то есть я соревновался среди ребят, которые сильнее меня или наравне, в итоге папка с медалями до сих пор у меня.

Когда я учился в коррекционной школе, мне там было ужасно скучно. Единственное, что меня успокаивало — это ролики на YouTube: я смотрел образовательные видео по математике и физике.

Как-то я услышал в интернете про степени, про квадратные уравнения и на математике решил спросить учителя об этом, а она говорит мне: “Мы это не проходим, у нас такого в программе нет”. Я был в шоке от такого отношения: попросил объяснить мне, а она – не положено.

Что делать?

Друзья не знали, что я учусь в коррекционной школе, потому что мне было стыдно и неловко. Я считал, что это своего рода унижение, поэтому самостоятельно пытался их догнать, но я тогда даже не разбирался ни в интернете, ни в поиске информации, то есть осознавал, что надо как-то поднять свой уровень, но не знал, как это сделать.

Социализация 

В какой-то период времени я перестал общаться со своими друзьями «с района». Это была компашка ребят из обычных школ, но с придурью. Как-то я иду позади них и задумался про себя: «Санёк, почему ты туда попал? Не потому ли, что у тебя компания не очень?» Я решил: если хочешь что-то поменять – начни со своей компании, со своего окружения, и перестал общаться почти со всеми знакомыми.

У меня были друзья у бабушки в деревне – единственные люди, с кем я продолжал общение. Например, там летом жил парень из Москвы, который рисовал какой-нибудь атом и спрашивал, что это, а я не знал и пытался как-то выкрутиться из этой глупой ситуации, отшутиться: боялся, что все поймут, что я глупый. Раньше думал, что если люди узнают, где я учился, то будут тыкать в меня пальцем, будто это клеймо какое-то. Сейчас я понимаю, что на самом деле это не так.

Театралка

С 8-го класса и до того момента, как пошёл в “Вверх”, я ходил в театральный кружок. Театралка мне очень сильно помогла: она раскрепостила меня, потому что я был очень зажатым, часто уходил в себя, а там я даже научился любить литературу, хотя до этого никогда не читал. Первая книга, которую я прочитал был «Евгений Онегин», я играл Женю Онегина. В театралке мы читали по ролям, а я сижу и очень плохо читаю, и мне было так стыдно, поэтому я стал читать больше. Получается, одна из основных мотиваций учиться для меня — это стыд. Ещё у меня был плохой почерк: я брал стопку бумаги и расписывал листы своим именем, чтобы выработать навык. Тогда я максимально быстро пытался наверстать упущенное, так что через пару месяцев уже мог нормально читать и писать.

“Саш, тебе точно здесь нечего делать”

Вначале я хотел через колледж перевестись в нормальную группу.* Я учился в коррекционной группе, потому что с тем образованием, которое у меня было, просто не мог учиться в другой, но я думал, что если как-то покажу себя, то директор сможет перевести меня. Я надеялся, что это сработает и сначала впечатлил преподавателей колледжа. Они говорили: “Саш, тебе точно здесь нечего делать, нужно куда-то дальше”.

В колледже один из моих одногруппников как-то ненароком рассказал о “Вверхе” и дал мне визитку. Я погуглил сайт, посмотрел, попытался позвонить, но у меня не получилось, и мы с мамой решили поехать. “Вверх” находился тогда в англиканской церкви, и у меня появилось странное ощущение: думал, что вместо учёбы будут рассказывать, кто такой Бог и так далее. Решил зайти, и всё оказалось абсолютно не так, как я думал. Как говорится: не суди книгу по обложке.

Я пришёл в “Вверх”, когда мне было 17. В это время школьники заканчивают 11-й класс. Я хотел сначала сразу в 9-й, но осознавал, что не потяну: у меня не было такого пласта знаний, который нужен для освоения программы с 6-го по 9-й класс за один год.

*После окончания коррекционной школы Саша поступил учиться в колледж на столяра. Это одна из немногочисленных профессий, которая доступна выпускникам коррекционных школ.

Учеба

Утром я вставал в 6:00 и шёл в колледж учиться на столяра, потом сразу в “Вверх” и заканчивал в 22:00, а домой приезжал где-то к 01:00. Получается, спал где-то по 5 часов в день, и это длилось до 9-го класса. Домашку делал по пути, пока ехал в автобусе или метро, а в колледже в основном спал. Зато программу 6-9 класса в итоге я освоил за полтора года. Когда я только перевелся в 8 группу в “Вверхе” и познакомился с ребятами, думал: “Ого, какие они умные, сколько всего знают”, – и я поставил себе цель обогнать и перегнать, и получилось.

Если в школе, в колледже, в вузе преподавали обособленно от студентов с позицией «Учитель — ученик», с определённой иерархией, то в «Вверхе» все равны, и тебе дают то, чего так не хватает — дружеского отношения и знания предмета. Например, до «Вверха» я не думал, что могу называть преподавателя по имени: на уроках математики к Лене все обращались на «ты», и у меня был сначала диссонанс из-за этого.

Что дал тебе «Вверх»? 

«Вверх» дал мне образование, шанс и возможность исправить свои ошибки и подарил надежду на то, что всё сложится хорошо. Когда я учился в коррекционной школе, то часто опускал руки и думал, что всё — конец. В «Вверхе» классные преподаватели, мне есть с чем сравнивать. Аттестат дал мне уверенность в себе, возможность не оглядываться на прошлое, поступить.

Если бы ты мог путешествовать во времени, то что бы изменил? 

Я часто задумывался об этом после смерти отца, потому что, мне казалось, что всё это выдумка или сон. Потом была мысль, что я часть какого-то рассказа, что я на самом деле вымышленный персонаж. В какой-то момент думал, что мой отец — спецагент, что на самом деле он не умер, а подстроил свою смерть. Он работал в ГИБДД и часто попадал в аварии, и однажды упал так, что не смог подняться. Я не мог поверить в то, что он умер.

Хотел бы вернуться в 1 июня 2011 года, когда меня отправили к бабушке. Когда мы уезжали к бабушке, он приехал на мотоцикле и попрощался с нами. Я подумал, что, если бы я был с ним, если бы остался у него ночевать, то всё пошло по другому сценарию.

После смерти отца я стал единственным мужчиной в семье, и мне это часто напоминали. У меня одна младшая и одна старшая сестра и один младший брат – это большая ответственность, причём мама не работает. Я не знал, что мне делать. Когда съезжал – думал: как же они без меня.

Какие у тебя отношения с семьёй?

С мамой отличные отношения. Сложно не любить маму. У меня осталась только она.
Моя младшая сестра училась и учится в коррекционной школе, а брат в обычной, но учится не очень, и мама тоже думала отправить его в коррекционную школу. Я говорил ей: «Надеюсь, ты шутишь».

Во что ты веришь?

В того парня, которого вижу в зеркале. На самом деле, ни во что особо не верю. Хочется верить в светлое будущее, в образование, хотя чем больше я начинаю узнавать, тем больше понимаю и тем больше разочаровываюсь в человечестве.

Случилось это, когда я стал изучать разные исторические факты. Условно: было племя Майя, которые приносили человеческие органы в жертву, а сегодня есть люди, рубящие друг другу головы. И вы хотите сказать, что между ними разница в тысячи лет, а так ничего и не поменялось? Получается, у человечества нет прогресса: как люди были дикими бешеными животным и, убивающие всех направо и налево, так ими и остались. В коррекционной школе я часто спорил насчёт этого с преподавательницей биологии. Она утверждала, что человек — это не животное, это общественная ячейка, а я говорил, что, если посмотреть на общество и на животную среду, то отличий нет. Человечество пытается отделить себя от животных, показать, что люди лучше, но, на самом деле, от животных мы ничем не отличаемся. Дайте обезьянам возможность, и они заполнят Землю, начнут воевать друг с другом. Возможно, у них не будет ни городов, ни домов, но в основных моментах они будут похожи на людей: будут воевать, убивать и насиловать друг друга. Тогда я видел этот мир так. Возможно, это из-за того, что я считал, что человечество по ошибке отправило меня в коррекционную школу.

Чем ты сейчас занимаешься? 

Меня очень интересует робототехника. Я насмотрелся всяких фантастических фильмов про роботов. Я задумался о мехатронике, чтобы кибернизировать человека. Мне кажется, что за этим будущее. Сейчас позволить себе такие протезы могут только состоятельные люди.

Ещё мне интересен космос, просто красиво. Временем назвал человек жизненный период, но время изменить нельзя. Путешествовать во времени можно только вперед, нужна только гравитация. Гравитация может искажать пространство и время и поэтому время идет по-разному для каждого объекта. Если ты отправишься к чёрной дыре поближе и останешься рядом с ней на час, то для всего мира пройдет несколько тысячелетий. Гравитация влиет на время, поэтому путешествовать в будущее можно.

Качества людей, которые неприемлемы для тебя?

Раздражают люди, которые пытаются выяснить отношения на агрессии и ведут себя как животные. Я пытаюсь избегать конфликты с такими людьми, но если конфликт неизбежен, то пацифистически отношусь к этому, то есть, если не могу решить вопрос словами или убежать, то могу и скрутить.

У Виктора Цоя есть строчки: «Тот, у кого есть хороший жизненный план, вряд ли будет думать о чём-то другом».  У тебя есть жизненный план? 

Да, он меняется и зависит от окружения и от того, что происходит в мире. Какие-то наполеоновские планы часто обрушивались, потому что я не учитывал, что может произойти в мире, и что может произойти со мной. Сейчас я стараюсь учитывать это, потому что коронавирус изменил мои планы, моё мировоззрение. Если взять Санька из 2011 года, Санька из 2017 года, Санька после получения аттестата в “Вверхе” и Санька сегодняшнего, то это четыре разных человека, они могут даже друг с другом подраться или поспорить.

То, что ты ценишь в себе? 

Самоуверенность — и слабая, и сильная черта. Она помогла мне подняться и пойти учиться в «Вверх». Уверенность, самовлюбленность и эгоизм сыграли очень большую роль в моём становлении. Без них я бы не стал тем, кем сейчас являюсь.

Чувство стыда хорошо мне помогает. Фраза «Стыдно не знать» мотивирует меня — вот сейчас пойду и узнаю.

Мне нравится в себе гиперактивность, но она сильно поубавилась, потому что, мне кажется, я её потратил во время учёбы в «Вверхе» — надо было много учиться. Я только завтракал дома, а оставшийся день ел кофе и шоколадки.

Сколько тебе сейчас лет? 21.
Твоё любимое время года? Зима.
Любимая книга? «Война и мир».
Что восхищает? Огонь в глазах людей. Когда люди чем-то увлечены.
Твоё состояние духа на данный момент? Оптимистическое.
Что с тобой будет через 20 лет? Мне будет 41 год, меня до сих пор будут звать Горелов Александр Александрович, и я надеюсь, что я буду жить где-то в Финляндии или в Европе, или в Японии, или в Корее, и я буду офигенным инженером, работать в крутой компании, создавать роботов. Буду офигенным программистом.

Поддержать работу Центра просто. Вы можете сделать пожертвование или оформить подписку на сайте. Мы благодарим каждого нового подписчика — 50, 100 или 300 рублей в месяц важны для того, чтобы помочь воспитанникам Центра учиться и расти, как личностям. Спасибо вам за доверие.